С февраля по апрель в России инициировано, начато, ведется или запущено 50 производственных инвестиционных проектов на общую сумму 19,3 млрд долларов.
Есть и еще одна отрадная новость: несмотря на то что большинство из них живы благодаря участию государства и иностранцев, количество проектов, продвигаемых частным региональным капиталом, быстро увеличивается
Мы представляем читателям результаты второго по счету исследования, посвященного анализу инвестиций. Мы исследуем не инвестиции вообще, под которыми все уже привычно стали понимать спекуляции акциями компаний и кредитование банками оборотного капитала, а реальные производственные инвестиции. То есть те случаи, когда деньги инвесторов прямо преобразуются в новые технологии, новое оборудование, новые заводы.
Информация о том, где и что в стране строится, интересна сама по себе, поскольку никто до сих пор не пытался всерьез заниматься ее сбором и агрегацией. Но что гораздо важнее, картина текущего реального инвестиционного процесса может приоткрыть завесу экономического бытия, спрятанного от обыденного взора. Она может помочь познать закономерности экономического развития и экономического роста.
Может ли так случиться, что в стране экономический бум, растет ВВП, капитализация компаний, деньги льются рекой, но при этом реальная инвестиционная активность падает? Как нам кажется, вполне. Может ли в разгар кризиса наблюдаться обратная ситуация? И такое вполне допустимо.
Вопрос в том, знаем ли мы те законы, которые связывают реальную производственную инвестактивность с некоторыми макроэкономическими показателями, такими как ВВП и индекс промышленного производства, или нет. Одна из целей нашего регулярного обзора — попытка выяснить, высветить эти закономерности.
Но польза этого исследования не только академическая. Систематизация реальных инвестиций означает еще и систематизацию их агентов. Ведь что такое новый завод? Это не только результат траты многих миллионов долларов, это зримое, осязаемое проявление успеха компаний, их владельцев.
Они решились на это, они это сделали. Их плодами будут пользоваться многие. Это герои будничной экономической рутины, рутины бизнеса. Вряд ли рядовой гражданин будет восторгаться тем, что у компании Х прибыль растет по Y процентов в год. Но если в результате аккумулирования этой прибыли бизнесмен N построил новый завод, который стал выпускать новые колготки (колбасу, велосипеды) в два раза дешевле обычного, то трудно будет найти педанта, который решится бросить в N камень упреков.
Иными словами, список новых заводов означает и список героев капиталистического труда.
В общем, картина текущего настоящего инвестиционного процесса даст много пищи для размышлений, поскольку станет мостиком между макроэкономическим анализом на основе цифр статистической отчетности и реальной жизнью реального бизнеса в реальных условиях.
Сразу скажем, что пока мы не готовы дать исчерпывающую картину производственной инвестиционной жизни России, то есть все без исключения текущие инвестпроекты. Дело это весьма трудоемкое (ручной перебор примерно сотни тысяч информационных сообщений). Полная картина сложится только через пять-шесть итераций, то есть за год-полтора.
Тем не менее кое-что существенное можно предъявить в качестве обсуждения и гипотез уже сейчас.
И первый вопрос, на который можно было бы попытаться ответить, таков. Мы провели уже два исследования — показывают ли они рост инвестиционной активности? Иными словами, основан ли текущий экономический рост (рост ВВП и индекса промышленного производства) на росте реальных инвестиций? Четкого ответа мы пока дать не можем из-за особенностей нашего исследования. В прошлый раз в списке у нас было 32 проекта, сейчас — 50.
Но поспешные выводы делать рано. Поскольку мы накапливаем знания о новых заводах, методика подсчета проектов каждый раз немного меняется в сторону расширения (см.«Что и как мы считали» [1]), то есть в новый список мы включаем и часть проектов из старого. Если бы в ходе второго исследования мы воспользовались правилами первого, то получили бы на пару-тройку проектов меньше.
Но делать из этого вывод о спаде инвестактивности нельзя. Дело в том, что для будущего анализа динамики этой активности мы включаем в список проекты, находящиеся на разных стадиях реализации, от заявлений о намерении до уже построенных и запущенных заводов. Вряд ли эти данные подойдут для нужд сравнения инвестактивности в пределах одного-двух кварталов.
А вот если ограничиться только начатыми проектами, тогда ситуация становится противоположной: их число выросло (см.график 1). Однако из-за того, что этих проектов в общей доле не очень много, сейчас невозможно с уверенностью утверждать, вызвано это общим экономическим ростом (или наоборот) или же это всего-навсего следствие сезонного фактора (любые стройки всегда стараются начинать по теплой погоде).
Но есть закономерности, о которых мы можем судить гораздо более уверенно.
Основные обнаруженные тенденции
Мы заметили устойчивый рост числа проектов, генерируемых региональными компаниями (см.график 2). Конечно, по объему инвестиций они существенно уступают как иностранному, так и федеральному бизнесу (см.график 3). Это наблюдение нам кажется очень важным по нескольким причинам.
Во-первых, региональные компании (как и иностранные инвесторы) делают ставку на производство товаров широкого потребления. В каком-то смысле они делают это от безысходности. У них ограничен доступ к сырью, ограничен доступ к финансированию. Поэтому едва ли не единственный способ быстро развиваться — вкладываться в простой ширпотреб на рынках с ограниченной конкуренцией с импортом и небольшими объемами инвестирования.
По сути, эти компании выполняют весьма важную миссию созидания постиндустриального уклада экономики.
Во-вторых, региональные компании-инвесторы канализируют доступ инвестиций в регионы. Поясним, что мы тут имеем в виду. Иностранные да и крупные российские компании федерального уровня подчас побаиваются заходить в провинцию в одиночку. Успешная совместная деятельность с регионалами может создавать новые мостики-связи между отдаленными от Москвы рынками и крупными инвесторами.
Один из опрошенных нами руководителей строящегося в провинции завода рассказал, что в ходе взаимодействия с иностранным партнером его компании удалось взять кредит по гораздо более щадящей ставке. В итоге оказались довольны все. Иностранные партнеры радовались открывшемуся доступу на новые рынки, банки — новому заемщику, инвестор — низкой процентной ставке.
В перспективе развитый региональный инвестиционный рынок даст простор для массовых сделок слияний-поглощений тем компаниям, которые задумываются о том, чтобы выйти на федеральный уровень.
С дороговизной кредитования реального инвестиционного процесса связана еще одна тенденция. Хотя число потребительских проектов довольно высоко, по объему инвестиций преобладают индустриальные проекты (см.график 4). Ясно, что у России с ее огромными территориями и природными богатствами на роду написано быть сырьевой державой и в лучшем случае производителем простейших полуфабрикатов.
Это так называемая path dependence (зависимость от предшествующего развития), и от нее нам никуда не деться. При отсутствии внятной государственной экономической и промышленной политики такое положение дел сохранится не только для ныне живущего поколения, но и для нескольких будущих поколений россиян.
В индустриальном бизнесе, как правило экспорториентированном, меньше риски и есть возможность получать сверхприбыли недооценки недр, низкой стоимости труда и недоинвестирования сырьевых переделов в вертикально интегрированных холдингах. Тем не менее груз path dependence не является ни неотвратимым, ни неподъемным. Об этом нам говорит бросающаяся в глаза особенность нашего списка инвестпроектов.
В нем очутился почти десяток проектов с участием госкорпорации «Роснано» с общим бюджетом 1,7 млрд долларов. Как бы ни пеняли «Роснано» и его главе Анатолию Чубайсу на то, что он инвестирует куда угодно, но только не в наноинновационные проекты, положительный эффект от деятельности этой госкорпорации налицо. По сути, она не подменяет деятельность частных инвесторов, а лишь стимулирует их.
Понятно, что г-ну Чубайсу надо было выполнить план по наноинвестициям и раздать 130 млрд рублей, часть из которых в итоге была роздана весьма приземленным инвестпроектам, далеким от прорывных нанотехнологий. Однако они сыграли на руку в деле борьбы с сырьевой привязанностью России, в этом смысле «Роснано», само того не ожидая, начала формировать правильную промышленную политику.
В качестве подтверждения и фактурного обрамления выявленных тенденций приведем беглую картину проектов по отдельным отраслям промышленности.
Химия и нефтехимия
Как и в прошлом инвестобзоре, первое место среди отраслей по заявленному объему инвестиций заняли проекты химической и нефтехимической промышленности — на сумму 5,7 млрд долларов.
Большая часть из них (4,37 млрд долларов) идет в строительство комплекса нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов в Нижнекамске в Татарстане — проект «Танеко». Похоже, это крупнейший инвестиционный проект во всей России за последнее десятилетие. Главный инвестор, компания «Татнефть», планирует запустить первую очередь в октябре 2010 года.
После завершения проекта заводы «Танеко» смогут перерабатывать до 14 млн тонн высокосернистой поволжско-уральской нефти с глубиной переработки 97, чего нет ни на одном действующем нефтеперерабатывающем заводе в России.
Еще один крупный проект с инвестициями в 650 млн долларов — завод компании «Нитол» по производству поликристаллического кремния в Усолье-Сибирском Иркутской области. Мы о нем уже писали (см.«Погреться в лучах солнца» [2] в № 8 «Эксперта» за 2009 год). Тогда в «Нитоле» и «Роснано» нам говорили, что пуск производства намечен на конец 2009 года.
Теперь же в компании заявляют, что решили сдвинуть срок запуска на год из-за кризиса. Но, возможно, истинная причина переноса в другом. Производство поликремния очень энергоемко, доля затрат на электроэнергию в структуре себестоимости доходит до 40 — примерно столько же, сколько при производстве алюминия.
А если вспомнить, что в энергосистеме Сибири возникли серьезные проблемы из-за вывода мощностей Саяно-Шушенской ГЭС, становится понятно, что запуск проекта, скорее всего, отложили, дабы не увеличивать нагрузку на и без того работающую на пределе электроэнергетику района.
Единственный химический проект, который стартовал в рассматриваемый период (февраль–апрель), — шинный завод японской Yokohama стоимостью 400 млн долларов. В конце марта компания начала строительство завода в особой экономической зоне промышленно-производственного типа «Липецк». Японцы обещают уже в апреле следующего года дать первую продукцию.
Завод будет состоять из трех очередей. Мощность первой, которую запустят через год, — 1,5 млн шин для легковых автомобилей в год. Данный проект в чистом виде импортзамещающий. Похоже, крупные мировые производители шин нацелились разместить свои производства в России (в прошлом обзоре мы рассказывали о еще двух шинных проектах Continental и Pirelli).
Рвение шинников понятно: российский авторынок претерпевает необратимые трансформации — число иномарок (в том числе и российской сборки) на дорогах страны быстро растет. Чтобы застолбить на нем теплое место, недостаточно импортных поставок, нужно производство внутри страны.
1
Остальные инвестпроекты химпрома носят экспорториентированный и модернизационный характер. На «Щекиноазоте» в Тульской области реализуется крупный проект по строительству метанольной установки на 175 млн долларов. Олег Макаров, заместитель гендиректора «Щекиноазота», рассказал «Эксперту» о причинах, побудивших его компанию к инвестированию: «Наше производство метанола, введенное в эксплуатацию более 40 лет назад, морально и физически устарело.
Оно имеет расходные нормы сырья и особенно энергоресурсов больше, чем современные технологии. В условиях планомерного ежегодного повышения тарифов на сырье и энергоресурсы выпуск метанола становится для предприятия нерентабельным. Конкурентоспособность имеющихся на “Щекиноазоте” новых технологий по переработке метанола (производство карбамидо-формальдегидного концентрата, фенол-формальдегидных смол) напрямую зависит от себестоимости сырья.
Поэтому строительство нового производства для нас крайне важно с точки зрения сохранения наших позиций на российском и мировом рынке».
Автопром
Российский автопром не может обойтись без иностранных вложений. В каждом из четырех попавших в наш обзор инвестпроектов этой отрасли присутствует иностранный инвестор. Общая сумма инвестиций по всем проектам более 4,8 млрд долларов.
В Калужской области в апреле был пущен автосборочный завод стоимостью 470 млн евро — СП французской PSA Peugeot Citroen и японской Mitsubishi Motors Corporation (см.«Теперь они все здесь» [3] в № 18 «Эксперта» за 2010 год). Это абсолютно новый, возведенный в чистом поле завод, который будет выпускать легковые автомобили С-класса и внедорожники среднего ценового сегмента. С 2012 года мощность завода составит 125 тыс. автомобилей в год.
Суммарная мощность трех автосборочных заводов калужско-московского кластера (Volkswagen, Renault, Peugeot Mitsubishi) с выходом производств на полную мощность составит около 450 тыс. автомобилей в год. Это лакомый рынок для производителей автокомпонентов. По имеющейся у нас информации, порядка 7–10 производителей комплектующих уже здесь обосновались или ведут переговоры с администрацией Калужской области на предмет размещения своих предприятий вблизи созданных автосборочных заводов.
Другой не менее значимый автомобильный инвестпроект реализуется в Санкт-Петербурге. Корейская Hyundai в сентябре этого года планирует открыть завод в промзоне Каменка. Объем инвестиций в строительство завода по выпуску 150 тыс. легковых автомобилей в год составит 500 млн долларов.
Таким образом, завершится формирование второго российского автокластера — питерского, состоящего из заводов Ford, Toyota, GM, Nissan и Hyundai. Его мощность тоже составит около 450 тыс. автомобилей. Очевидно, что и он начнет притягивать как магнит производителей автокомпонентов.
Так что в ближайшие годы здесь появится еще немало новых производственных инвестпроектов.
Стоит напомнить, какова цена такой инвестактивности. В Hyundai нам рассказали, что власти «помогли с обеспечением коммуникациями до границ участка завода, обеспечением транспортной доступности участка завода, снизили налог на прибыль на 4 процента и налог на имущество на 2,2 процента» (это практически полный перечень возможных мер со стороны региональной власти по поддержке инвестиций).
Для таких крупных проектов, как строительство автозавода, выравнивание площадки, обеспечение коммуникациями и подъездными путями ведут местные власти. Цена этих подготовительных работ может доходить до 15–20 конечной стоимости инвестпроекта. Инвестору, получающему такие преференции, можно лишь позавидовать.
Впрочем, некоторым инвесторам и этого мало. Они полагаются на поддержку не только региональных властей, но и федеральных. В феврале было объявлено, что создается СП итальянской фирмы Fiat и российской компании «Соллерс».
На строительство нового мегазавода мощностью 500 тыс. автомобилей планируется потратить 2,3 млрд евро. Меморандум о намерении инвесторами был подписан в присутствии премьер-министра РФ Владимира Путина, который поручил руководителям двух госбанков, главе ВТБ Андрею Костину и главе ВЭБа Владимиру Дмитриеву, проработать вопрос о предоставлении предприятию пятнадцатилетнего кредита на сумму 2,1 млрд евро.
Поскольку почти все деньги даст государство, можно предположить, что Fiat в СП не будет иметь контрольной доли и фактически будет выступать донором (или продавцом) технологий. Примечательно, что на новом заводе планируется производить модели в низком и среднем ценовых сегментах. Наиболее дешевые будут конкурировать с продукцией АвтоВАЗа, который в советское время был куплен у того же Fiat.
Если дело пойдет далее меморандума о намерениях, если кредиты будут выданы и стройка начнется, можно будет с уверенностью утверждать, что власти поставили крест на попытках реанимации АвтоВАЗа как базового предприятия по производству народного автомобиля.
Черная металлургия
Истоки попавших в наш список инвестпроектов в этой отрасли лежат в докризисных временах. Тогда цены на стальной прокат были выше небес и металлурги тратили много денег на развитие. Сейчас ситуация другая.
Новые проекты зачинаются крайне редко, в основном лишь достраиваются старые.
Вот, например, недавно введен в строй трубопрофильный завод в городе Шексна Вологодской области. «Северсталь» строила его два с половиной года, вложив около 100 млн долларов. Долгий срок строительства связан с тем, что строительная отрасль, основной потребитель продукции нового завода, только сейчас начинает оправляться от коллапса двухлетней давности.
У другого проекта, строительства стана-5000 в Выксе, проблем с потребителями нет. Он производит лист пятиметровой ширины, из которого свариваются трубы диаметра 1420 мм для магистральных газопроводов. В апреле был дан старт строительству газопровода «Северный поток». Группа ОМК, которая и строит стан-5000, стала единственным крупным контрагентом из России по поставкам труб большого диаметра.
Задержка же строительства стана-5000, начатого еще несколько лет назад, связана с его капиталоемкостью и конкурентными особенностями (четыре компании объявили о желании его построить). Запустить стан-5000 ОМК планирует в середине 2011 года. Помимо ОМК, такой стан строит еще Магнитка. По своей сути это импортзамещающие проекты.
Сейчас наши трубники закупают широкий лист за границей, например на заводах немецкой Dillinger Hutte.
Машиностроение
Из семи машиностроительных проектов стоимостью около 1,1 млрд долларов, попавших в наш обзор, в той или иной стадии реального строительства находятся пока только два с инвестициями 160 млн долларов.
Как и ожидалось, реформа электроэнергетики подтолкнет к развитию российское энергетическое машиностроение. Но если анонсированные проекты Siemens (трансформаторный завод в Воронежской области) и «Силовых машин» (производство турбин и генераторов в Колпине) абсолютно понятны и продиктованы рыночной необходимостью, то проекты с участием госкорпорации «Роснано» вызывают некоторое недоумение. Сразу два инвестпроекта, призванных развивать внутренний рынок и высокотехнологичные производства, запланированы с прицелом на рынок китайский.
На базе завода группы «Нитол» в Иркутской области планируется создать комбинат по выпуску элементов солнечных батарей мощностью 250 МВт. Ясно, что внутреннего рынка сбыта у солнечных батарей и их элементов в нашей стране нет или он очень ограничен. Другой проект «Роснано» собирается реализовывать в партнерстве с китайской Thunder Sky.
Проект с общим бюджетом 13,6 млрд рублей предполагает создание производства литий-ионных батарей для автомобильного транспорта, преимущественно автобусов и микроавтобусов. Завод планируется построить в Новосибирске и запустить в конце 2011 года. В «Роснано» заявляют, что в перспективе поставщиком катодного материала и ключевых компонентов лития для батарей станет Новосибирский завод химических концентратов (входит в структуру «Росатома»).
Однако на начальном этапе исходные компоненты будут поставляться из Китая. Продукция предприятия в течение первых четырех лет работы тоже будет вывозиться в Китай. Получается, что «Роснано» способствует импорту в Россию из Китая весьма неэкологичных, довольно капиталоемких и ненаукоемких проектов.
С общеэкономической точки зрения для страны такие проекты представляют интерес разве лишь как активизация производственных бизнес-процессов в отдаленных от столицы регионах.
Впрочем, не все проекты с участием «Роснано» таковы. В мае в Рыбинске было пущено производство современного металлорежущего инструмента — это первый завершенный инвестиционный проект с участием «Роснано» (подробнее об этом см.«Сверлим по-новому» в № 18 «Эксперта» за 2010 год). Хотя инноваций в нем немного, он весьма перспективен с коммерческой точки зрения и обладает отчетливым импортзамещающим эффектом.
Бум в российском АПК подвиг крупнейшего американского производителя сельскохозяйственной и лесозаготовительной техники компанию John Deer вложить 125 млн долларов в строительство собственного сборочного завода в нашей стране. Правда, пока он больше походит на большой склад техники, нежели на полноценный завод с механообработкой, штамповкой и окраской.
Американцы разместили свое предприятие в бизнес-парке «Южные врата», недалеко от аэропорта Домодедово, куда будут привозить технику из США. Близость к аэропорту и выход на трассу «Дон», ведущую в южные регионы, — вот основные факторы, склонившие John Deer к выбору этой площадки в Московской области.
Лесопромышленный комплекс
Эта отрасль одной их последних вступила на путь инвестиционного развития. То, что в наш список попали сразу четыре проекта на сумму 883 млн долларов, означает, что ее быстрое продвижение не за горами.
Проекты с участием российского бизнеса («Илим» и «Свеза») нацелены в основном на экспорт полуфабрикатов, а ставку на импортзамещение на конечном потребительском рынке России делают иностранцы (Svenska Cellulosa Aktiebolaget — SCA).
Большая часть инвестиций в ЛПК, 630 млн долларов, приходится на проект группы «Илим» в Братске. Там собираются полностью реконструировать старый ЦБК. Рынок сбыта — Китай. «Илим» просит помощи у правительства Иркутской области в обеспечении проекта сырьем и топливом: компании потребуется дополнительно 1,1 млн кубометров древесины и минимум 20 млн кубометров газа с Братского месторождения, принадлежащего «Итере».
Финансировать данный проект на 20–30 будет сама группа «Илим», остальное она займет у западных банков и российских госбанков.
2
Другой экспорториентированный проект — реконструированный после пожара фанерный комбинат в Мантурове Костромской области. Реконструкция обошлась владельцу комбината компании «Свеза» (контролируется основным владельцем «Северстали» Алексеем Мордашовым) в 1,14 млрд рублей. Гендиректор «Свезы» Андрей Кашубский рассказал прессе, что «в результате реализации данного проекта мощность нового производства вырастет в 1,7 раза и достигнет 100 тысяч кубометров фанеры в год.
Примерно 60 процентов выпускаемой продукции планируется экспортировать в Европу, Америку, Азию, Африку, страны СНГ, а 40 процентов будет реализовано на внутреннем рынке».
Совсем другая логика у иностранцев из SCA — международного гиганта родом из Швеции, специализирующегося на производстве бумажной санитарно-гигиенической продукции, упаковочных материалов и газетной бумаги. Они построили в Тульской области два завода в чистом поле. Первый — в Советске, по производству туалетной бумаги (марка Zewa), за 93 млн евро.
Второй — в Веневе, по производству подгузников (марки Libero и Tena), за 50 млн евро. Тимофей Соколенко, гендиректор SCA в России и странах СНГ, считает, что «основное преимущество SCA в том, что мы единственные, кто имеет полный цикл производства. Крупные международные концерны, как правило, импортируют свою продукцию в Россию или производят продукцию из импортного полуфабриката. Наличие полного цикла является нашим серьезным конкурентным преимуществом.
За счет этого мы неоспоримые лидеры в категории санитарных бумаг». Действительно, торговая марка Zewa после запуска фабрики в Советске быстро увеличивает свое присутствие на рынке. По данным маркетингового агентства MEMRB, доля туалетной бумаги Zewa выросла за последние полгода с 19 до 25, в деньгах — с 26 до 30, на рынке 23 городов России.
Электроэнергетика
Китайская Huadian создала СП (51 — у китайцев) с группой «Синтез», владеющей ТГК-2, для строительства ПГУ-ТЭЦ в Ярославле мощностью 450 МВт и стоимостью 20 млрд рублей. Huadian — одна из пяти государственных энергетических компаний Китая, созданных в конце 2002 года в результате реформы энергосистемы. Суммарная установленная мощность электростанций Huadian составляет 77,5 ГВт (для сравнения: установленная мощность электростанций во всей России около 215 ГВт).
По мощностям она сравнима с европейскими лидерами, уже присутствующими на нашем рынке, — итальянской Enel (95 ГВт) и немецкой E.On (73 ГВт) и намного больше финской Fortum с ее 14 ГВт. Проектирование и строительство ТЭЦ в Ярославле возьмут на себя китайцы. По-видимому, группа «Синтез», покупавшая ТГК-2 в расчете перепродать компанию немецкой RWE, все-таки нашла стратегического инвестора для компании.
Во время строительства ТЭЦ в Ярославле китайцы будут присматриваться к российскому рынку и его правилам. Но, очевидно, строительство этой ТЭЦ будет для них визитной карточкой будущим российским клиентам.
Стройматериалы и стекольная отрасль
Эти отрасли внесли в общую копилку шесть проектов на сумму почти 700 млн долларов. География проектов широка — от Иркутской и Тюменской областей до Краснодарского края и пристоличных регионов.
Малоосвоенные просторы Сибири оказались притягательны не только для немецкой компании Knauf (см. «Почему мы строим в сибирской глубинке»), но и для российских региональных бизнес-структур. О причинах строительства завода по производству газобетона и стеновых материалов в городке Ялуторовске нам рассказал Артем Божедомов, гендиректор ЗАО «Комбинат строительных материалов», который входит в состав тюменского холдинга «Партнер» (занимается строительством, производством стройматериалов и розничной торговлей, выручка в 2009 году составила около 7 млрд рублей): «До кризиса рынок строительства Тюменской области, подпитываемый нефтяными деньгами, был очень активен и крайне интересен.
Как строители и, соответственно, потребители стройматериалов, мы хорошо знали его особенности: какие материалы востребованы, какие из этих материалов производились в Тюменской области, а какие приходилось возить из других областей. Например, купить газобетон, который мы уже производим, раньше можно было только за 400 километров от Тюменской области».
Похожие мотивы были и в «Стеклотехе» — компании, ведущей строительство завода по производству стеклянной тары под Тюменью. Александр Заболотный, заместитель коммерческого директора компании «Стеклотех», комментирует это так: «В результате анализа рынка в 2007 году мы выяснили, что в трех федеральных округах — Уральском, Сибирском и Дальневосточном — огромный дефицит стеклотары.
Местные производители ликеро-водочной и пивной продукции потребляли 2,2 миллиарда бутылок, а производитель был всего один — новосибирский “Экран” с объемом производства 0,3 миллиарда бутылок. Колоссальный дефицит в 1,9 миллиарда бутылок восполнялся продукцией из других регионов России. При стоимости бутылки четыре-пять рублей ее транспортировка за Урал добавляет порядка 30–40 процентов к конечной стоимости.
Поняв это, мы решили возвести новый завод в Тюмени, чтобы захватить рынки Екатеринбурга, Челябинска, Омска, Северного Казахстана и других городов Сибири и Урала».
Пока провинция обзаводится традиционными стройматериалами (гипсокартонные листы, газобетон, МДФ-плиты), пристоличные регионы требуют от производителей новых уникальных материалов. Так, в начале февраля в Санкт-Петербурге был введен в строй завод по переработке стекла Российской стекольной компании (входит в холдинг «Адамант») стоимостью 50 млн евро. С помощью продукции этой компании остеклялись здания комплекса Москва-сити, офисы банков и крупнейших компаний Москвы и Санкт-Петербурга.
Ну а вблизи Москвы озаботились долговечностью асфальтового покрытия. «Роснано» выдаст денег подольскому заводу «Новый каучук» на модернизацию и развитие производства модификатора асфальтобетонных смесей. В видеоролике, размещенном на сайте «Нового каучука», говорится, что «компания обладает уникальной технологией переработки изношенных шин, из которых получается мелкий резиновый порошок “Унирем”». Похожая технология использовалась во времена СССР: из отработанных покрышек путем их измельчения делали беговые дорожки на стадионах по всей стране.
Горнодобывающая индустрия
В этой отрасли один проект, но зато какой! Компания «Полюс Золото» завершила строительство золотоизвлекательной фабрики (ЗИФ) на месторождении Благодатное в Красноярском крае. В компании заявляют, что это крупнейшая фабрика по переработке золотосодержащей руды в России и одна из крупнейших в мире. На ее строительство ушло два с половиной года и 450 млн долларов. По расчетам компании, освоение месторождения прирастит ее добычу золота на 12 тонн ежегодно.
После запуска Олимпиаднинского месторождения золота, а теперь и Благодатного Красноярский край закрепляется в роли самого золотодобывающего региона России, опережая прежних лидеров — Чукотку и Магаданскую область.
Агропром и пищепром
Здесь мы обнаружили пять проектов с объемом инвестиций 425 млн долларов. В этих отраслях проявились особые периферийные тенденции. В провинции строят обычно птицефабрики и мясоперерабатывающие заводы, а в пристоличных регионах развивают логистические проекты и проекты с выходом продукции с большей добавленной стоимостью.
Вот, скажем, в подмосковном Одинцове пущен в промышленную эксплуатацию производственно-логистический комплекс итальянско-бразильской компании Inalca JBS по выпуску и хранению гамбургеров и мясных полуфабрикатов. Стоит заметить, что головная компания JBS является крупнейшим в мире производителем и экспортером говядины. Тем не менее в «Марр Руссия» (дочерняя фирма Inalca JBS) нас заверили, что в ближайших планах компании стоит задача по переведению производства с импортной продукции на продукцию российских ферм.
Другой иностранный производитель — концерн Unilever — ввел в строй логистическую часть строящегося хладокомбината в Туле. Если запуск производства мороженого может еще подождать, то в холодильных складах Unilever нуждается уже сейчас — там будет храниться мороженое с сибирских заводов «Инмарко» (принадлежит Unilever), майонез, кетчуп, маргарин и т. п. Как нам рассказали в Unilever, «сильнейшие позиции “Инмарко” сосредоточены за Уралом, в Сибири.
Поэтому наша стратегическая цель, с одной стороны, их сохранить, с другой — расширить свое присутствие на территории до Урала. Новое предприятие в Туле должно стать основой для будущего роста и развития бизнеса в этих регионах. Новый комплекс станет самой крупной по размерам фабрикой мороженого в России и, возможно, во всей Европе».
В Краснодарском крае идет строительство крупного завода по переработке птицы. Антон Харченко, руководитель отдела маркетинга компании «Югптицепром», рассказал о мотивах его появления: «В Краснодарском крае ощущается дефицит перерабатывающих мощностей. При этом спрос на мясо птицы постоянно растет, поскольку мясо цыплят-бройлеров наиболее дешевый источник животного белка».
В Черноземье, в Воронежской области, строится завод по переработке свинины и говядины животных, выращиваемых в Верхнехавском и близлежащих районах области.
Торговля
Нам удалось обнаружить два относительно крупных инвестпроекта в розничной торговле с объемом инвестиций 242 млн долларов. Оба проекта осуществляются иностранными компаниями. Первая, финская Stockmann, возводит крупный торгово-офисный центр на Невском проспекте в Санкт-Петербурге стоимостью 215 млн долларов. Столь высокий объем инвестиций в объект торговли показался нам странным, и мы предположили, что в конечной стоимости проекта велика стоимость земли на главной улице Петербурга.
За разъяснением мы обратились к директору по развитию международных операций Stockmann Юсси Куутса. «На самом деле, — сказал он, — стоимость земли оказалась для нас не так высока, как можно было бы подумать. Мы вовремя вошли на рынок, купив землю еще в конце 2004?го — начале 2005 года, когда только начинался рост цен. Поэтому доля земли в конечной стоимости проекта невелика и ограничивается 5–10 процентами».
Таким образом, высокая капиталоемкость проекта обязана исключительно его масштабу.
Гораздо менее капиталоемкий торговый центр в ноябре предполагает ввести Metro Cash Carry в Томске. Его стоимость всего 27 млн долларов. Это один из самых маленьких проектов, попавших в наш список.
Однако он весьма показателен: если крупные иностранные торговые сети начинают активную экспансию в региональные центры, значит, они уверены в устойчивом росте рынков.
Фармацевтика
В прошлом инвестобзоре проектов из этой отрасли не было вовсе. Сейчас появились два анонсированных проекта с бюджетом 200 млн долларов. Оба будут реализовываться при поддержке «Роснано». Фармацевтические инвестиции сильно отличаются от промышленных и даже торговых по своей структуре.
Капитальные вложения в производство здесь вторичны, первична же исследовательская деятельность ученых по разработке того или иного лекарства.
Так, в совместном проекте компании «Митотех» (создана при МГУ им. М. В. Ломоносова) и «Роснано» доля капитальных вложений в производство лекарственных препаратов составляет всего 15 от 70 млн долларов. Как нам пояснил гендиректор «Митотеха» Максим Скулачев, «остальные 85 процентов инвестиций пойдет на испытания препаратов в российских больницах и их лицензирование.
Наша цель — получить все лицензии, довести препарат до серийного производства и продать компанию крупному западному фармпроизводителю за 1–2 миллиарда долларов».
Случайно подобранные статьи:
- Рассуждение о рейдерстве по методе барона кювье
- Оптимизация кредитных продуктов как устойчивое конкурентное преимущество
ОПЯТЬ ПОЛУЧИЛИ! ЧЕТВЕРТАЯ ЗА МЕСЯЦ!!!! БИЗНЕС С ИРИНОЙ ЖАРОВОЙ
Статьи, которые будут вам интересны:
-
Газпром строит глобальное партнерство с shell, обещает северный поток-2 за 4 года
Дмитрий Жданников, Денис Пинчук САНКТ-ПЕТЕРБУРГ (Рейтер) — Газпром строит глобальное стратегическое партнерство с англо-голландской Royal Dutch Shell,…
-
Газпром убеждает китай строить западный экспортный маршрут в пику европе
Денис Пинчук и Катя Голубкова Газпром пытается убедить Пекин ускорить заключение второй крупной газовой сделки — о строительстве газопровода Алтай -…
-
Китай строит планы на россию, у кого сша и ес покупают топливо, бюджету фиолетово, сдавайте ваши доллары
Сегодня в блогах: Йордан Вейсман, Андрей Нальгин, Симран Хосла, Николай Кащеев, Сергей Журавлев, Яков Миркин, Тайлер Дерден, Порта Кроу, Линнет Лопез,…
-
Деньги в россии не задерживаются, кого выбирает «национальное достояние», правительство сша снова в строю
Сегодня в блогах: Анатолий Гавриленко, Максим Авербух, Михаил Корчемкин, Николай Кащеев, Андрей Нальгин, Егор Сусин, Сергей Журавлев, Стив Харгривз,…