Именно информация о достижениях Китая и желание показать, что и мы кое-что умеем, толкнули президента включить в послание–2003 такие слова: «За десятилетие мы должны как минимум удвоить валовой внутренний продукт страны». // Максим Гринев. Специально для Банкир.Ру.
Если Вы серьезный аналитик или оказавшийся перед выбором инвестор, то рано или поздно захотите узнать об экономической стратегии государства. Заглянуть в будущее и прикоснуться к высокой политике бывает полезно и простому обывателю.
Возможно, ответ будет найден сразу. В официальном документе. Возможно, для этого придется проявить некоторые усилия. Например, обратиться в институт (в названии которого присутствует производная от слова «стратегия») и получить пространный труд (в названии которого будет присутствовать производная от «перспектива»).
Но лучше все сделать самостоятельно.
Для начала проведите небольшой опрос среди жителей страны (10-15 человек) и поставьте вопрос — существует ли у страны экономическая стратегия?
Не быть ее не может. Здесь, как в случае с философией — отсутствие философии тоже философия. Само понятие «стратегия» буквально означает – веду войско. Определить цель, учесть реальность и написать план – это удел мыслящих существ.
А если так, то стратегия выражается вербально (словами).
Респондентов, уверенных в существовании стратегии, сразу попросите назвать ее.
Дальше — анализ результатов: сравнение ответов и установление объединяющего. Знает ли войско, какую задачу оно выполняет, или это тайна? Ответ большинства должен совпасть.
Если разброс велик, а тем более вообще нет единодушия – то стратегия в том, чтобы просто отвечать на вызовы времени и никому не мешать жить.
Могут быть особые случаи: стратегия не озвучивается по причинам внешнеполитическим. Страна копит силы, затаилась, как тигр перед прыжком. Публично озвучить стратегию означает преждевременно раскрыть карты и поставить под угрозу достижение цели.
Т.е. это тайна для посторонних. Для стоящих под боевым стягом – это не секрет. Стратегическую концепцию они носят в сердцах и молчат.
Возможна ситуация, когда стратеги для отвода глаз озвучивают через военачальников ложные стратегии. Чем сбивают противника с толку окончательно.
Гипотетически можно предположить, что с толку сбито и войско. Такое бывает, если завелся предатель. Чтобы обезопасить стратегию, а заодно поймать «крысу», каждому сообщается что-то отличное от другого.
Потом смотрят — что всплыло у противника.
Чтобы залезть в головы стратегов, потребуется наблюдение за их высказываниями и действиями военачальников. Желательно некоторое исследование трудов законотворцев. Информация крайне полезная.
Она подскажет, какой сценарий верный.
Есть сложности другого рода. За стратегию можно принять тактику. За цель – механизмы реализации или промежуточную цель. Достигнутая цель, действительно, нередко превращается в механизм и становится плацдармом для достижения других целей. Здесь надлежит подумать.
В одно время у одного субъекта не может быть несколько стратегий: она — в единственном числе, и это есть то, чем заканчивается набор определенных заранее действий или что венчает промежуток времени, наполненный запланированными трудами (поэтому «стратегия» является синонимом «длительной перспективы»). Если это «то» передвинуть в другое место – сразу возникает ощущение нелогичности, и появляются вопросы без ответов.
Заключительный этап – разбор формулировки стратегии – самый сложный. Стратегия не может быть выражена несколькими предложениями. Она должна быть предельно лаконична. Поскольку к одной цели могут вести разные пути, допускается указание основного принципа ее достижения. Скорей всего, потребуется консультация специалиста. Его же можно попросить оценить стратегию на предмет достижимости. Следует помнить, что разработкам стратегий в «школах» не учат, а эксперты отличаются друг от друга.
Поэтому неплохо услышать не только выводы, но и ход рассуждений.
Сомневающимся в практической пользе стратегий можно рекомендовать просмотр «Друзей Оушена». Для пущей убедительности процитируем Сенеку. Он, хоть и жил давно, и вообще не экономист, но, судя по всему, был человек умный: «Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным».
Это распространяется и на деятельность человеческих сообществ.
Простое обнародование стратегии еще ничего не решает: скорость движения к ней зависит от многих факторов и определяется выбранной тактикой (политикой). Но это – лакмусовая бумажка для проверки той или иной инициативы (частной и государственной). Обнародование стратегии снимает подозрения в предвзятости.
Поскольку ошибаться могут и сами стратеги – обнародование стратегии позволит впоследствии легко установить виновников среди них.
* * *
Сложней всего определить экономическую стратегию Америки. Но это на первый взгляд. Достаточно представить себя в роли лидера, стремящегося сохранить свой статус любой ценой.
Добровольный отказ от лидерства — явление редкое, а американская экономическая мысль твердо усвоила значение ресурсов. Поэтому экономическую стратегию Америки правильно сформулировать как «сохранение экономического лидерства через максимально возможный контроль над мировыми ресурсами».
В ход идет все: от покупки ради одного ученого целой лаборатории до военного вторжения. Национальные интересы Америки везде, где есть «стратегические ресурсы» или пути их транспортировки.*
* Было бы упрощением видеть в основании военных конфликтов исключительно экономические причины. В иерархии войн войны ради корысти считаются самыми отвратительными. Именно поэтому корыстный агрессор, как правило, стремится повысить статус своей войны.
Раньше для этого использовалось имя Бога, позднее — «сдерживание коммунизма», сегодня – «права человека», «борьба с терроризмом» и прочее.
Но даже если вторжение действительно священно, война не лишена экономической подоплеки. Во-первых, она предусматривает разрыв экономических отношений между воюющими сторонами. Во-вторых, победитель редко отказывается от контрибуций.
В-третьих, никто не платит проигравшему за причиненные неудобства. Из чего следует: экономические теории возникновения войн небеспочвенны.
Геополитические устремления Америки налицо, и механизмы экономической стратегии соответствующие – защита интересов национальных компаний и функциональные финансы.
Легко определяется европейская стратегия — создание единого рынка. Цель – побудить производителей использовать т.н. эффект от масштаба производства, для чего – упразднить внутренние границы для товаров, трудовых ресурсов и избавиться от расходов на конвертирование валют. Цель почти достигнута, но результат пока не впечатляет.
Многое оказалось не учтено. Плюс вмешались внешние факторы — распад СССР и «независимость» стран Восточной Европы. Политические и социальные претензии «младоевропейцев» оказались выше их экономического потенциала.
Не особенно хитра стратегия современного Китая. Двузначные темпы роста и засилье «товарных аналогов» позволяют судить, что это — банальное увеличение ВВП. В качестве тактики используются т.н. сравнительные преимущества. Сама стратегия – продукт командной системы времен Мао Цзедуна.
Чтобы достичь желанной цели, просто потребовалось отказаться от некоторых идеологических установок и к дисциплинированной и дешевой рабочей силе добавить современные технологии. Китайцам легче: они знают, чего хотят. Качество экономического роста для них не принципиально.
На всякие там торговые споры китайцы силы не тратят: выслушали, сказали «о кей»… и продолжают производить как ни в чем ни бывало (изменились ли подходы Китая после вступления в ВТО — пока сведений нет, но, вероятней всего, Китай будет отвечать «симметричными мерами»). В конце концов, цена — немаловажное преимущество для покупателя. Проблемы контрафакта, контрабанды и коррупции – это проблемы других: они возникают уже за пределами Китая.
Думается, именно информация о достижениях Китая и желание показать, что и мы кое-что умеем, толкнули президента включить в послание–2003 такие слова: «За десятилетие мы должны как минимум удвоить валовой внутренний продукт страны».*
* Президент оценивал период своего правления, с 2000 года, поэтому справедливо, когда говорят — «задача удвоения ВВП к 2010 году».
Кто-то засомневался в сроках, но идея большинству понравилась (кстати, значительное число опрошенных автором респондентов-россиян считают, что в настоящее время Россия удваивает ВВП).
Мало кого смутили несуразности, которые сопровождали это заявление.
Рассуждать в такой категоричной форме об увеличении ВВП можно только при условии значительного контроля за ресурсами, включая трудовые. Но в 2003 году в России уже был рынок. Командная система распределения ресурсов отсутствовала. Что и где производить, кому и почем продавать, определяли сами производители.
Т.е. стратегические высоты для подобных стратегий были сданы давно.
Поэтому, откуда такая уверенность, что «итого по стране» через 10 лет будет больше минимум в 2 раза — большой вопрос.
К увеличению ВВП приводит множество факторов, степень влияния которых точно оценить не представляется возможным. ВВП страны может расти даже против желания стратегов. Если на дворе рынок, то даже указание параметров увеличения продукта и контрольной даты становится недостаточным.
Чтобы подтвердить, что «удвоение к дате» не просто «хотелка», а стратегия, требуется хотя бы указать фактор экономического роста. И все равно останутся вопросы…
* * *
Таких стратегий не ставила перед собой ни одна страна с рыночной экономикой. Или президент знал нечто такое, что обязательно заставило бы предприятия больше производить, а главное, продавать числом «минимум в 2 раза»? Что это за новая «невидимая рука»? Прокуратура и налоговая инспекция?
Местная ячейка партии власти или увещевательная сила самого послания?
Читаем: «Удвоение ВВП – это системная и, конечно же, масштабная задача. Она потребует глубокого анализа и уточнения существующих подходов к экономической политике. Но, главное (курс. авт.), что нам надо здесь сделать, что нам понадобится – это опять же консолидация политических сил, общества. Консолидация всех властей. Объединение лучших интеллектуальных сил. Поддержка общественно-политических структур.
Сотрудничество парламента и правительства. Совместный поиск оптимальных путей решения такой, действительно стратегической, важнейшей для жизни, исторической задачи для России».
Действительно, сила в словах есть. Не проанализировав существующие подходы к экономической политике, при разобщенности «лучших интеллектуальных сил», ради увеличения ВВП (которое, не известно, осуществимо ли) – взять… и предложить политическим силам консолидироваться. На такое решится не каждый.
С 2000 года «сотрудничество» и «поддержка общественно-политических структур», стремящихся к «консолидации», осуществлялась исправно (чего стоит лишь российский вариант хунвейбинов (букв. красная гвардия), именуемых «Наши», «Россия молодая» и проч.). Осталось узнать, как влияет политическая консолидация на уровень ВВП, лучшие ли интеллектуальные силы объединились и нашли ли они «оптимальные пути решения исторической задачи для России».
Утверждение о зависимости роста ВВП от политической поддержки того, кто объявил о желательности этого роста, мягко говоря, неожиданное.
Конечно, чего на свете не бывает. Поплыл же Колумб в Индию, а открыл, как потом выяснилось, Америку. Но экономика – дело другое.
Помидоры и картошка хоть и из одного семейства, но если хочешь получить урожай помидор – сажай помидоры, а не картошку.
Прекрасно, если политик осознает, сколь много он может сделать для экономики, но спекулировать подобными вещами ненормально.
Да, экономика пронизана нитями политики. Но экономический эффект от всеобщей политической неразборчивости («мне все равно, за кого ты голосуешь») и от взаимных обязательств ограниченного круга лиц («ты — мне, я – тебе») хорошо если одинаков. Потому что при выборе второго варианта не избежать экономической дискриминации по политическим признакам. Оборотная сторона медали — чувствуя политическую поддержку, редкая компания не допускает нарушений законов и правил ведения бизнеса.*
* Чтобы уменьшить разрушительную силу сговоров политиков и бизнесменов, в ряде стран существуют нормы, запрещающие использование средств корпораций для политических нужд. К тому же это сохраняет оборотные средства и не ведет к производственным потерям в предвыборные периоды.
Акционеры могут иметь собственные политические пристрастия. Поэтому получи дивиденды, заплати налоги – и распоряжайся деньгами, как угодно: хочешь — клей портреты действующего политика, хочешь – его оппонента.
Рынки имеют размеры. От того, что кто-то впал в немилость «по политическим соображениям» и лишился своей доли на рынке, рынок не увеличится. В лучшем случае — без ущерба для покупателей он быстро восстановится.
Поэтому уверять, что консолидированная власть более эффективна, а симпатии к ней вызывают увеличение предпринимательских способностей – это слишком.
Идея «объединения лучших интеллектуальных сил» тоже не выдерживает критики. Как президент представляет это объединение?
Приходит, например, академик Глазьев к академику Ясину и говорит: «Вот пришел объединяться ради удвоения ВВП. Давай вместе давать рекомендации правительству».
«Подобное тянется к подобному» (приписывается Эмпедоклу) — относится к философской сокровищнице. В отношениях между людьми это почти аксиома.*
* Правило имеет исключения (которые, как известно, только подтверждают общее правило): если в открытом на выход пространстве пребывают различные по внутреннему устройству индивиды, то их совместное пребывание либо кратковременно, либо окрашено взаимным интересом.
У каждого народа есть поговорки, аналогичные русской – «каков поп, таков и приход». Чем большими полномочиями наделен руководитель, тем однороднее его окружение. По мировоззрению, по мотивациям к действию и, конечно, по интеллекту (поэтому не следует обманываться, что на фоне флегматичных персонажей президентского окружения сам он выглядит бодрячком).
Мало какой руководитель не пойдет на поводу у инстинкта и не воспользуется правом избавиться от того, кто нарушает его «интеллектуальный покой». Если причиной для избавления является простое непонимание того, что излагает раздражающий объект, то подобный шаг есть показатель и прочих несовершенств руководителя: не исключена вероятность — что подчиненный, напротив, прекрасно понимает, к каким последствиям приведет затея начальника.
К сожалению, и научные коллективы не всегда являются образцом терпимости к «инаковости».
Интеллект не оценивает интеллектуальное обособление и разделение как негатив. Интеллект по природе одинок и свободен. Подлинный интеллект плюс ко всему и удивительно экономичен. Порой, кроме карандаша и клочка бумаги, ему ничего не нужно. Тем более объединения. Существование научных институтов и школ не противоречит этому тезису.
В их основании, как правило, лежит интеллектуальный труд одного человека (основателя). Причем привлечение других интеллектов вызвано не стремлением окружить себя единомышленниками, а потребностью в тех, кто способен к оппонированию. Без них любое открытие, идея, мысль опасны для практического использования.
Чтобы претендовать на звание «условной истины», теория должна ответить на неудобные вопросы (условием является то обстоятельство, что нет гарантии, что все неудобные вопросы были открыты и заданы). Подлинный ученый не мыслим без критического мышления, но, поскольку человеку свойственно преувеличивать собственный потенциал, а штатные оппоненты подвержены соблазну не уронить авторитета руководителя, требуется критическое мышление со стороны. Ученый, преувеличивающий или просто скрывающий границы своего открытия, избегающий ответов на вопросы оппонентов, не лучше вокзального наперсточника. «Научный подвиг», «научная этика», «ответственность ученого» для такого труженика интеллектуального труда пустой звук. Науку он рассматривает как средство для стяжания земных благ.*
* Есть такой ТВ-канал «РБК». При представлении участника интервью достаточно часто сообщают о количестве его научных работ. Несмотря на относительную молодость, у некоторых это количество достигает сотен (не страниц, а именно работ).
Так и хочется спросить: «И когда только Вы успеваете все остальное: и коллекции собирать, и спортом заниматься, и в передачах участвовать?».
Сомнительно, чтобы обладание знаниями экономических законов помогло законно заработать кучу денег. Но проходимцев среди тех, кто связан с макроэкономикой, хватает. Политики хотят иметь рекомендации, а оценить качество рекомендаций не способны.
Поэтому часто они «ведутся». Как посетители экстрасенсов и знахарей. Их не настораживает ни направленность прогнозов, ни бездоказательность суждений, ни рваные носки Пола Вулфовица.*
* Вот «образец» экономического пророчества.
«Экс-глава Всемирного банка, председатель консультационного совета международной финансовой группы «ити-групп» Джеймс Вулфенсон, выступая (…) на XI Петербургском международном экономическом форуме заявил, что к 2050 году экономики России и развивающихся стран вырастут в 20 раз (т.е. ежегодный рост в течение следующих 43 лет должен быть приблизитетельно 7,2. – Прим. авт.), в то время как в развитых странах экономики вырастут лишь в 2,5 раза.
Вульфенсон отметил, что у России есть две основные проблемы – демографическая и проблема высокой зависимости экономики от экспорта природных ресурсов. «Мы видим здесь и огромный рост и проблемы. Это население, которое не растет, и страна, которая зависит от природных ресурсов», – сказал он» (http://www.nr2.ru/economy/123359.html ).
Власть может ставить перед наукой задачи, во всем остальном она вынуждена доверять ее представителям. Если власть хочет сама поучаствовать в выборе тех, кому поручить выполнение задачи, то вероятность ошибки возрастает. Особенно если выбор делается в пользу тех, кто готов к любого рода «объединению».
* * *
Идея удвоения ВВП по набору существенных признаков не являлась экономической стратегией России ни дня, но ее подробный разбор представляется нелишним. Хотя бы для выяснения того, сколько стоят президентские послания, как работает «властная вертикаль» и встроенный в нее «экономический блок»; и способна ли эта конструкция решить что-нибудь действительно стоящее.
Итак, задача президентом не снималась. «На заседании правительства 23 июня (2006 года – прим. авт.) премьер-министр Михаил Фрадков потребовал от Германа Грефа предусмотреть в среднесрочной программе социально-экономического развития страны на период до 2008 года удвоение ВВП. В ответ глава Минэкономразвития заявил, что это сделать невозможно. Тогда российский премьер уточнил, что удвоение ВВП должно быть достигнуто к 2010 году. Это нереально, — сказал в ответ Герман Греф» (http://www.kommersant.ru/news.aspx?NewsID=88713 ).
Первый аргумент МЭРТа похож на изложенный здесь автором — ВВП удваивается не правительством» (Россия, N10, 24.03.2005, с. 6).
Второй — «существующая структура экономики и система экономических институтов не позволяет ей развиваться темпами выше 5-6 в год» (Выступление заместителя Министра экономического развития и торговли Российской Федерации А.В. Шаронова на 10 юбилейном Российском экономическом форуме в г. Екатеринбурге).
Сценарий (одно из любимых слов в МЭРТе) следующий. «Доля отраслей, которые могут развиваться темпами выше 7 (пищевая, химия, лесная, строительные материалы, часть машиностроения и высокотехнологичные, а также строительство и связь) — занимают в структуре промышленного производства менее 1\3.
Отрасли, доминирующие в структуре производства (ТЭК, металлургия, АПК), не смогут расти темпами выше 5.
Пока доля первой группы отраслей не станет доминирующей, общие темпы роста экономики не превысят 7. По прогнозным расчетам, необходимые изменения в структуре производства могут произойти не раньше, чем к 2011 году» (Там же).
Хотя между этими двумя аргументами существует некоторое противоречие (ведь и в указанных отраслях ВВП удваивается тоже не правительством), идея «диверсификации экономики» более подходит на звание стратегии. *
* К сожалению, на сайте Минэкономразвития нигде четко не формулируется, что является экономической стратегией России. Журналисты, видимо, стесняются задавать такие вопросы, а представители МЭРТа, видимо, желают более поговорить о том, что ожидается и делается, под другим углом. В разделе «Экономика» есть ссылка «Стратегия социально-экономических реформ» (http://www.economy.gov.ru/wps/portal/economica/social ), но нет прямого ответа.
Читая эти материалы, создается ощущение, что стратегией является реформирование. Что, как, и, главное, зачем реформировать – все равно, лишь бы реформировать.
Наибольшую информацию можно почерпнуть из Прогнозов социально – экономического развития Российской федерации, параметров прогноза и предельных уровней цен (тарифов) на продукцию (услуги) субъектов естественных монополий (далее — Прогнозы). В Прогнозах тоже отсутствует указание на стратегию, но они отражают эволюцию стратегов на факторы экономического роста и механизмы их активизации.
Сами прогнозы аналогичны прогнозу Джеймса Вулфенсона: текущая ситуация не вселяет оптимизма, но рост прогнозируется.
Как о стратегии, о диверсификации говорит Алексей Кудрин: Трехлетний бюджет — это бюджет одновременно и долгосрочной устойчивости, и диверсификации экономики, то есть снижение зависимости нашей экономики от нефти и газа. Прирост нашей экономики в ближайшие три года будет осуществляться в основном за счет развития промышленности, производства товаров, услуг и прежде всего инновационных типов продукции(http://www.rg.ru/2007/05/26/budget.html ).
Поэтому, очень может быть, так считают и в МЭРТе (некоторые из «опрошенных на улице» прямо спросили, что это такое, но никто не назвал в качестве стратегии).
Сам термин «диверсификация» заимствован из микроэкономики. Он означает расширение номенклатуры выпускаемых изделий.
Противоположное по значению понятие — «фокусирование». А если так, то идея диверсификации в большем, чем предприятие, масштабе противостоит другой идее – специализации и интеграции. Но последняя приказала долго жить с распадом двуполярной политической системы (сейчас ее место пытается занять идея глобализации).
Экскурс в 90-е.
Надежды на то, что, предоставив «друзьям» выбирать, с кем дружить, Россия обретет в экономике больше друзей, оказались несостоятельными. Никто не собирался интегрировать Россию на условиях производителя и уступать рынки. Запад на тот момент не нуждался ни в чем.
Лучшие автомобили, бытовая техника и много чего еще – все было не в России.
Рыночная экономика оказалась устойчивей к политическим переменам. В то время как в знак доброй воли в России ликвидировались целые производства, на западе никто и не думал корректировать свои технологические цепочки. Международное и территориальное разделение труда сыграли злую шутку — от распада СССР и СЭВ проиграли все страны, входящие в них.
По некоторым оценкам, ВВП России к 1994 году составлял 40 от уровня 1985 года.
К моменту, когда лидеры России стали понимать, что современный мир – мир конкуренции, и не стоит ждать обещанной помощи в частных инвестициях, отставание от остального мира увеличилось.
Поэтому идея диверсификации смотрится неплохо.
Итак, слепком с экономики является объем, структура и качество основных производственных фондов. Осязаемым механизмом реализации экономической стратегии являются прямые инвестиции. Если инвестиции прямые и осуществляются на территории РФ, то нет принципиальной разницы между российскими и иностранными частными инвестициями. Шаги, которые предприняты в последнее время правительством — венчурные фонды, технопарки и др. — бесспорно, позитивны.
Они дают надежду на инновации. Но «неудобные» вопросы напрашиваются уже сейчас.
Что мешало правительству ознакомиться с мировым опытом раньше? Ведь если это то, что называется «рыночными институтами», то введение таких безобидных штук можно было начать лет пятнадцать назад.
Поскольку ответов на поставленные вопросы не дождаться, будем считать, что проблема с «умными», у которых на реализацию собственных проектов нет денег, решена, и скоро все встретятся с российскими компьютерами, операционными системами и кучей того, чему еще не придумали и названия.
Но что делать в традиционных для России секторах экономики, как побудить создавать и расширять производство, покупать машины и оборудование там? Ведь на одних нанотехнологиях далеко не уедешь: имеет же Россия неплохие показатели в производстве вооружений и космосе, и что толку. Как привлечь не только деньги тех, у кого деньги есть, но и их самих, со способностями, знанием рынка и жаждой дела?
Существует ли иной способ, кроме публичного увещевания и приватного приглашения? Хотим ли мы видеть умных и одновременно честных предпринимателей, зазывая их подобным образом? А без них армия российских безработных так и останется деморализованной массой.*
* Здесь не делается различий между гражданством предпринимателей. Было замечательно, если бы предприниматели стремились в Россию, причем предприниматели с высокой предпринимательской культурой. Которая в России приживается плохо, а говорят о ней только в связи с каким-нибудь скандалом на отдыхе.
Между тем, это важный показатель качества такого экономического ресурса как предпринимательская способность.
Окончание следует.
Случайно подобранные статьи:
- Контроль банка за деятельностью банковских платежных агентов
- Ипотечный агент — второе изобретение велосипеда
Крах либеральной утопии
Статьи, которые будут вам интересны:
-
Пособие по новейшим стратегиям, или куда дуют ветры (окончание)
Так куда ты мчишься, птица-тройка, и мчишься ли вообще? // Максим Гринев. Специально для Банкир.Ру. Окончание. Начало: Пособие по новейшим стратегиям,…
-
Забудьте про рост ввп, куда девается экспортная выручка, рубль будет или плавать, или скакать
Сегодня в блогах: Максим Авербух, Анатолий Гавриленко, Николай Кащеев, Сергей Алексашенко, Сергей Журавлев, Егор Сусин, Дэвид Кестенбаум, Нил Ирвин, Сэм…
-
Куда плывет российский рубль, ориентируемся по числам, образ будущего глазами экономистов, требуются пунктуальные сотрудники
Сегодня в блогах: Андрей Нальгин, Андрей Нечаев, Николай Кащеев, Яков Миркин, Максим Авербух, Сергей Журавлев, Пол Кругман, Мэтт Иглесиас, Портия Кроу,…
-
Куда делся стабфонд, рублю – дешеветь, втб обиделся, безусловное право на доход, фиаско монетарной политики
Сегодня в блогах: Максим Авербух, Николай Кащеев, Сергей Журавлев, Анатолий Гавриленко, Андрей Нальгин, Роман Авдеев, Дэвид Кестенбаум, Лидиа ДеФилис,…